— Какой кретин привёз с грунта собаку! — взревел я.

Келли шарахнулся, а Кьё кинулась ко мне и стала лизать мне руки, не обращая внимания на истекание хозяйского яда. Собака знала, что на неё я орать всё равно не способен.

Келли, кое-как сообразив, почему я злюсь, очень натурально развёл руками.

— Дерен! — осенило меня.

Лейтенанта выдерживать заданный Росом темп перегрузок никто не заставлял.

Вальтер любил летать по учебнику, вот он и шлюзанулся четверть часа спустя. И за каким-то Хэдом привёз беременную собаку, которая вот-вот разродится!

Ну… яра то да хэрба! Ма нэнэ рата!

Чтоб его поимела трава, как она поимеет в конце концов всех нас!

Каюты первых пилотов не так уж и далеко от капитанской. Проще было дойти и убить на месте, чем вызывать, а потом ждать, измеряя ногами давно знакомый периметр.

— Дерен! — рявкнул я, вламываясь в его каюту. — Ты зачем собаку при!..

Пилот обернулся. Он доставал из раздвижного шкафа полотенца, собираясь в душ.

Что-то в его лице меня застопорило. Такие же лица попадались мне во внутреннем храме — холодные, отстранённые, с неподвижными зрачками. До новообращённого Эйи лейтенанту не хватало только длинной рубахи да верёвочек на руках.

Дерен встретился со мной глазами и выронил полотенце. Его левую руку, как и положено, обхватывал спецбраслет, а на правой…

Взгляд мой скользнул по загорелому запястью и упёрся… в браслет.

Металлическую змейку вроде той, что дарил мне когда-то Тоо. Только чуть тоньше и с переплетением двух хвостов от одной головы.

— Это что? — выдохнул я, сам не понимая, почему вид неуставной побрякушки так меня раздражает.

— Храмовый брачный браслет, — отозвался лейтенант, хлопнул ресницами и превратился в обычного Дерена — зануду и сволочь, но с родными, тёплыми глазами.

— Брачный? — я вспомнил девочку, с которой застукал пилота в саду. — Ты что, успел там жениться, что ли? На ребёнке?

Лицо Дерена оставалось непроницаемым для меня. Хэд бы сожрал эту его экзотианскую бабушку!

— Никак нет, господин капитан. — Пилот поднял полотенце, положил его в шкаф и задвинул дверцу. — Браслет подарил мне Глен, старший Проводящий храма. Это мужской брачный браслет.

Я открыл рот, но все приличные фразы неожиданно покинули мой бедный мозг.

Глена я видел и в храмовом саду, и в тренировочном зале. Старший Проводящий Эйи был одним из самых матёрых в общине, про кого и не скажешь уже, кто он — ещё мужчина или уже старик.

Мрачный, очень крепкий на вид блондин, холодный, как земноводное.

От таких и свои шарахались. Не все молодые после окончания обучения уходили во внутренний храм, не все адекватно воспринимали потом своих же «продвинутых».

Да и как было с ними общаться? Даже на похоронах оцепление из десанта и полисов в ужасе расступалось перед Проводящими храма. Пропускало, как цепь бойцов пропускает после артподготовки ползущие у самого грунта шлюпки, спинами ощущая напирающую сзади махину из стали и хемопластиков.

Глен был мало похож на человека, скорее, на боевую машину, замаскированную под двуногое.

Что означает подаренный им брачный браслет?

Брак между мужиками? Они что, совсем охренели, эти экзоты?

Я знал, что для экзотианцев однополый секс — это как табуретку под стол задвинуть. Дело обыденное настолько, насколько оно же неприемлемо в Империи. Но брак?

Я вообще-то не для этого отпускал своих парней отдохнуть на грунт, чтобы они там Хэд знает чем занимались!

Дерен глаз не опускал, хотя прекрасно видел, о чём я думаю.

— Ты вообще башку когда-то включаешь? — спросил я, скатывая злость в комок.

В мареве эмоций висело, что и Тоо подарил мне похожий браслет.

Чего хотел мой названный брат? Знал, что я не пойму намёка, но инстинктивно начну сторониться и дам ему возможность устроить задуманное, чем бы оно ни было?

Дерен смотрел мне прямо в лицо. Его нахальные карие глаза выжигали мне разум.

Пальцы сжались в кулаки. Какого Хэда на меня так накатывает? Я что, уже конченый псих?

Вальтер вдруг кивнул, сделал шаг назад. Аккуратно расстегнул воротник кителя и низко опустил голову. Отросшие волосы упали на лицо.

Я отшатнулся. Злость отхлынула, оставляя озноб, как бывает от резкого выброса адреналина.

— Дерен! Какого Хэда?

Лейтенант быстро взглянул на меня, повернулся и снова опустил голову. Теперь он стоял чуть боком, буквально подставляя мне шею. Он что, решил, что я взбесился, как Энрек?

Однако, голая шея Дерена, что бы это ни означало, и в самом деле привела меня в чувство. Видимо, дёргался во мне инстинкт, и лейтенант сумел это распознать.

Гений, хэдова бездна.

Почему же именно он меня так бесил? Ни с кем я такого не ощущал в себе. Ни с Мличем, ни с Келли…

Но ни зампотех, ни навигатор и не способны были занять моё место на корабле. У них было своё. А Дерен мог. Из таких вот керпи и вырастают потом капитаны.

Я что, боюсь, что он метит через мою голову в капитаны? Не осознаю, но боюсь? Как зверь чует в щенке подрастающего вожака?

Но я же не хайбор, в конце концов. Да, Дерен устроен так, что командовать рано или поздно будет. Это его. И мне надо как-то привыкнуть уже.

— Ты что тут устроил! — спросил я строго.

— Вы же мне голову оторвать хотели, господин капитан, — пояснил лейтенант, терпеливо сохраняя подчинённую позу. — Вас оскорбляет, что ваш пилот мог «лечь» под кого-то другого.

Он намеренно употребил мою же фразу, означающую, в общем-то, подчинение в армии старшему по званию.

— То, что я злюсь, не означает, что я способен тебе голову откусить! — выдохнул я.

«Кому-то другому?» Это ещё что за бред?

Нет, с Дереном я рано или поздно свихнусь. Да и расти ему у нас некуда. Отдать комкрыла?

Я ощутил новый приступ раздражения. Успокаивала только белая полоса на шее пилота. Пусть я дикий, но это мой керпи. Я его сам съем!

— Мы происходим от животных, — тихо сказал Дерен. — И животное в нас реализуется так.

— Ну, допустим. — С эмоциями я справился, опыт у меня был. — Застегнись и сядь!

— После вас, господин капитан.

Я пожал плечами и запихнул под себя кресло. Дерен уселся напротив, чинно сложив на коленях руки. Браслет змейкой обвивал правую.

Я остановился на нём глазами, и меня буквально подкинуло от ярости!

Пилот выпрямился мне навстречу, демонстративно провёл пальцем по замку кителя. Белой полосой засветилась шея.

Я рухнул в кресло.

— Дерен, я тебя сейчас в карцер отправлю, — сказал я, отдышавшись. — Что за цирк, в конце концов? Или ты мне объясняешь, что тут происходит нормальным человеческим языком, или загремишь на трое суток. Это тоже будет насилие, конечно, но ты меня почти вывел.

Я готов был понять, что моё расшатанное подсознание реагирует на него, как на возможного конкурента, будущего капитана. Но «лечь под кого-то»? Что он опять придумал?

История тридцать восьмая. «Человеческое и звериное» (окончание)

Открытый космос. «Персефона»

Вальтер кивнул, застегнулся и сел. Гибкий, экономный в движениях. Мальчишка…

— Капитан, всё просто, — он вспомнил, что от «господина капитана» я тоже зверею. — Кроме тела и души, в нас есть ещё волевая сфера, дух. Называйте, как хотите…

Дерен поднял на меня глаза: затуманенные и совершенно мёртвые, остекленевшие. Таким я его и застал после гибели Тоо на полигоне.

— Вальтер? — окликнул я осторожно.

Он тряхнул головой, и взгляд прояснился.

— Ничего, — сказал он тихо. — Это прошло, — помедлил. — Почти. Когда мы с Росом вышли на алайский полигон, а второй шлюпкой за нами — Неджел и Тоо, я… — Дерен помолчал мгновенье, но боли за паузой не ощущалось, он уже просто вспоминал. —…Я был уверен, что сумею вывести их оттуда. Я понимал, чего хочет Тоо, понимал, почему ему нужно было оказаться именно на полигоне. Так он вводил себя в нужное состояние. — Лейтенант задумался, качнул головой, словно сам с собой спорил. — Понимаете, капитан, Тоо сам был мальчишкой. Ему не хватало знаний. Только страх, ужас мог выкинуть его в нужную глубину транса. Он понимал, на что идёт. И понимал, что в спокойном состоянии сознания вряд ли сумеет повлиять на события достаточно глубоко. А я надеялся, что страх заставит меня найти выход там, где его нет. Обычно чем меньше я понимаю реальное, тем лучше ориентируюсь в причинном. Разум должен быть отключён в такие моменты, и страх — хороший выключатель. Но магнитная аномалия на полигоне оказалась гораздо серьёзнее и изощрённее, чем мы могли предположить. В какой-то миг я повис в пустоте, ощутил, что не сумею, что воли моей не хватит, чтобы удержать сознание на границах бездны. Я не знаю, спас ли меня Рос или всё-таки помешал приблизиться к агонии, чтобы найти выход и вторую шлюпку. Наверное, я бы умер, но нашёл. Моя воля в какой-то момент начала повисать над ужасом искажённого пространства. Но… так или иначе… игра была прервана. Я уцелел физически, но волевой императив был надорван.