Шлюпку тряхнуло, и она начала греться!

Ну, хоть что-то.

Значит, свойства пространства изменились. Значит, они всё-таки куда-то движутся…

Открытый космос — «Гойя»

Мериса я набрал только в шлюпке. Только там меня наконец вывернуло из прочного зажима, который нервы временно изготовили для тела.

Симелин со своей словесной отравой. Хатты… Парни мои со своими фокусами… Аж затошнило.

Я выпил водички, вызвал сразу и Келли, и Мериса. Но первым пришёл генеральский отклик.

Мерис выглядел, пожалуй, ещё хуже, чем я. Сигнал шёл с большого экрана в капитанской «Гойи». Я видел обоих — его и комкрыла. Оба были пьяными до такой степени, что не координировали движений.

Мерис держался лучше. Он имел бóльшую привычку к питейному ремеслу.

Увидев меня, начальник слабо махнул рукой: мол, ещё и ты до кучи.

Генерал Абэлис не очень уверенно умостил на вертлявом висячем столике тяжёлый стакан из алайского хрусталя и пробормотал:

— Они тебя отпустили? Ты был на «Леденящем», и они тебя отпустили? — он икнул и повернулся к Мерису. — Они психи, эти экзоты? Или он реально эрцогский выкидыш? Вот х!..

Далее прозвучало незнакомое и явно нецензурное слово. Раньше я его не слышал и предпочёл тут же заархивировать в памяти, чтобы не надавить потом нечаянно на протрезвевшую генеральскую мозоль. Абэлис редко радовал нас аутентичными боргелианскими ругательствами.

Комкрыла снова поднял стакан, но не удержал, и скользкое стекло вывалилось из пальцев.

Пьяным везёт — стакан не съехал со стола и не опрокинулся. Зато чуть не опрокинулся сам Абэлис.

— Я не понимаю этих грёбанутых экзотов! — взревел комкрыла и замахал руками, пытаясь сразу упасть и встать.

Мерису пришлось усаживать его в кресло. Комкрыла явно пытался войти в экран и потолковать со мной тет-а-тет.

Губы мои растянулись в улыбке до судорог в челюстях. Мерис тоже набрался прилично, а командующий был человеком дисциплинированным и спортзал посещал регулярно, потому посадка затянулась.

— Тебе есть, что сказать мне? — выдохнул мой начальник.

Он вспотел и запалился, но руки уже шарили по карманам в поисках стимуляторов.

Мерис, я знал, способен был привести себя в порядок минут за сорок. Как раз время, положенное на стандартный разгон корабля плюс прокол.

— Есть, — сказал я.

— Ну бегом, тогда. Я пока Дайего спать уложу. Или… — он нахмурился. — Не только мне?

— Не могу решать, — я давил улыбку. На пьяного комкрыла трудно было смотреть без смеха, а сейчас он как раз пытался пить на брудершафт с креслом. — Но я бы предположил, что не только.

— А чего лыбишься⁈ — взревел Мерис. — А ну — сюда!

И я тут же отключился под предлогом разгона.

Была у генерала гадкая привычка чинить свои похмельные нервы перечислением всех моих грехов.

Я уже вышел в сектор 17−7/7/34/015/22/зенит, где вращался «Гойя», когда отозвался Келли.

— Чего молчишь? Что у тебя? — спросил я, размышляя, как же мне грамотно пересказать Мерису то, что случилось на «Леденящем».

Беспокойство за ребят давило, но дёрнуться на «Персефону» я пока не мог. Разговор с Локьё следовало передать лично.

— Всё в порядке, капитан, — отрапортовал зампотех. Уши у него пламенели, и он усердно смотрел вбок.

— Что именно у тебя в порядке? Где парни? Кто на полигон мотался — вернулись?

— Тт…ак точно.

— Роса позови? — я прекрасно видел, что Келли врёт.

— Так он это, господин капитан… Как бы в медблоке.

— Ну так медблок дай! А Неджел?

— А Неджел… это… Не на связи пока.

Выражение «не на связи» мне не понравилось, но доить по каплям из зампотеха?

— Дай Роса, я сказал!

Лейтенанта, судя по внешнему виду, похоронили ещё на прошлой неделе.

Вместо лица — иссиня-чёрная маска, медкапсула — в режиме реанимации.

Он был в сознании. Правда, сугубо потому, что главный корабельный медик не успел его отключить.

ГКМ присутствовал у «гроба» лично, потирал руки в ионизирующих перчатках, как муха, напакостив, потирает лапки, и скверно улыбался.

Он не говорил мне, что я снова нарушаю его режимное пространство, лезу не в свою юрисдикцию, всё это было сказано между нами уже круга на три.

Медик просто терпеливо ждал, когда я вот так же лягу в эту проклятую капсулу, и он натешится.

— Что случилось? — спросил я.

Взгляд у Роса был осмысленным, и откланиваться я не собирался.

— В суп попали. Как выбрался — сам не пойму.

— Что с Неджелом?

— Не знаю, капитан. Навигатор шлюпки перегрелся и сдох. И мы его потеряли. Келли ищет.

Попали в суп… Это значит, что магнитное состояние пространства постоянно менялось, словно оно превратилось в квантовую спиновую жидкость.

Навигационный компьютер в такие моменты просто с ума сходит. Обычно магнитные ловушки бывают локальными, но на полигоне мы уже влетали в супераномалию. Выбрались же как-то?

Рос всё-таки классом повыше любого из моих. Неджел просто заблудился. Ещё есть шанс…

— Где Дерен? — спросил я.

— Тоже в медкапсуле, — выдохнул Рос, и потянулся лицом за кислородной маской.

Привычное движение. Вдохнуть кислород мы и сами умеем.

Медик и тут смолчал.

Потом я узнал, что Рос вылетел из «супа» в зону Метью, как птица, полагаясь только на собственное чутьё.

Другое дело, что память его содержала достаточное количество расчётных точек, главное было правильно войти.

Рос — это Рос… Хватит ли умения и сил у Ано?

— Кто был у Неджела вторым?

— Эмор.

Пацан. Лучше бы кто постарше. А там ведь ещё и Тоо. Хэдова бездна…

— Келли, делай что хочешь, но шлюпку найди! — приказал я зампотеху, переключаясь на второй экран, украшенный его бордовой рожей. — Будут проблемы — адресуй всех ко мне! Хоть экзотов, хоть алайцев! Всем вставлю хэдову мать в допричинное место!

Я кивнул Росу и выключился — на пульте уже горел сигнал автостыковки.

Комкрыла, генерал Дайего Абэлис, полулежал на диванчике в капитанской. Он морщился от света и резких звуков, у него болела голова.

Вокруг диванчика бегал и орал маленький смуглый капитан «Паоны», по совместительству гирканий, то есть советник по самым важным задачам — устройству банкетов и пьянок.

Во главе «совещательного» стола, в кресле, где обычно сидел Абэлис, возвышался генерал Мерис. По правую руку от него облокотился о кресло капитан «Ирины» Вроцлав Драгое. За его спиной изображал охрану и гонял в бокале льдинку Алек Лебенстар, начальник, как он сам выражался, над дерьмом и железом, заведующий сетью ремонтных баз и станций наладки оборудования.

Ещё два десятка достойных, по мнению Абэлиса, капитанов сидели за столом молча. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке, жались друг к другу и прятали глаза.

Только невозмутимый Ришат Искаев равнодушно изучал стену. Он был координатором крыла, занимался тактикой, связями с разведкой и особистами, подчинялся непосредственно Абэлису и сомнениями не терзался. Он-то всё равно будет делать то, что прикажет комкрыла. Даже если это будет выход в космос без скафандра.

Я встал на пороге.

Гирканий увидел меня и заблажил ещё громче.

Смысл митинга сводился к тому, что мы не имеем права идти против собственного командования. И если министр прикажет воевать с Содружеством, мы должны воевать.

— Заткнул бы ты его, а? — попросил Мерис, созерцающий страдальческое лицо генерала Абэлиса.

Обращался он, тем не менее, ко мне.

Я шагнул в капитанскую, подхватил крохотного гиркания за грудки, поднял на уровень собственного лица и как следует встряхнул.

Тот вякнул, будто котёнок, и механизм базлания в нём временно вышел из строя.

Может, это было и слишком, но тогда нечего ко мне апеллировать. Я тоже был сейчас не в себе. У меня, вообще-то, парни на полигоне пропали. Злой я.