Колин Макловски колечко принял и даже позволил прямо на трибуне просверлить себе лоб. Он и не такие шутки устраивал.

Потом выяснилось, что, прибыв на Аннхелл, лендслер тут же заказал точно такое же кольцо, но с контейнером для инфокристаллов, где и носил потом самые важные документы, пользуясь старинным правилом — наиболее важное прятать на самом видном месте.

С этими же документами на лбу его сослали бойцом на «Аист», с ними же он вернулся на Юг, наделав такого шуму, что детали хранения информации пришлось демонстративно раскрыть.

Колечко перестало быть тайной и сгинуло. И вот теперь северянам для пущей экзотики очень не хватало кольца во лбу строптивого южанина. Или хотя бы шрама от него.

Северных вояк приходилось два десятка на одного южного лендслера. Но нервничали они — не он.

Южный сидел, развалясь ровно настолько, насколько позволял этикет. Дышал ровно, лицо имел спокойное и даже любопытствующее.

— Аристократ хренов, — шепнул адмиралу Севера и Юга Регулу Гистрофу генерал Северной армии Уовро Ир-Санчос, сухой и равнодушный, как богомол. — Но БМУ!

БМУ на жаргоне северных военных — это своеобразное признание характера даже за врагом. Потому что расшифровывалась аббревиатурка, как «боевая машина убийства» — псих без тормозов, не жалеющий ни своего тела, ни своей же репутации.

Ир-Санчос не преувеличивал. Он бывал на Юге и наблюдал своего южного собрата в действии.

Но вряд ли и он понимал, какую тяжесть держит сейчас на плечах южный лендслер.

Здесь, на Севере, он был чужаком, реальность не принимала его, вспучивалась, ложилась непомерным грузом на сердце.

Психическая реальность местности обычно сильно зависит от тех, кто играет там в свои игры. И не важно, каковы они: умные или глупые, весёлые или страшные — пласт реальности проминается под своих.

Чужаку легче всего пустить чужой накат сквозь, но тогда он уйдёт, не свершив своих дел. Не выполнив задач.

И Колин Макловски был расслаблен не от распирающего его чувства собственного величия, а от непомерной тяжести того, что ему предстояло сделать.

Докладчики сменяли друг друга. Последний был особо зануден: в зале загудели, обсуждая потихонечку свои дела.

Контр-адмирал Херриг заскучал за своей сеткой, отодвинул завесу, кашлянул, пресекая посторонние разговоры.

Лейб-интендант верноподданнически вызверился на него и продолжил зачитывать итоги заседания основной палаты власти.

По всему выходило, что экономика сырьевых планет нуждается в более действенных и ресурсоёмких военных схемах. А тактику принуждения экзотианцев к миру он рекомендует предпочтительно силовую, поскольку снабжение разорённых войной областей пошло бы на пользу и аграрному сектору Империи.

Лендслер Юга Колин Макловски слушал этот милитаристский бред с королевским спокойствием.

Напротив него такой же снисходительно-равнодушной глыбой высился сам Херриг.

Было заметно, что оба «партнёра» ждут неофициальной части и не желают размениваться на выражения временно закаменевших лиц. Ведь никто не знает, напряжены в своей неподвижности камни или расслаблены?

Когда объявили перерыв, даже самые замшелые уже начали одуревать от лейб-интендантского блеяния.

Юркий порученец вырос из-под локтя Колина Макловски. Звук его голоса заглушил разноголосый гул голосов вояк, высвобождавшихся из интерактивных кресел.

— Меня просят к министру, — тихо сказал своему новому заместителю Колин, когда порученец закрыл рот.

— Я найду, чем заняться, — понимающе улыбнулся бесцветный «юноша».

Колин вышел вслед за порученцем. А к «юноше» тут же двинулся известный наушник и доносчик Юркзис Кголайн. Сет-ириатор, а проще, координатор по тактике и стратегии развития южных земель.

До того только Колин отпугивал этого любопытного мерзавца. Впрочем, южный лендслер, похоже, не особо беспокоился о том, что его зам сболтнёт лишнего.

В кабинете министра Колина ждал сам Херриг — мощный, почти квадратный, холодный и невозмутимый — бревно бревном.

Колин сел не напротив, как от него ожидали, а рядом с Херригом. Благо стульев вокруг круглого министерского стола плавало в избытке.

Он заставил министра повернуть голову, чем вызвал на его лице волну недовольно движущихся морщинок.

Херриг, нечувствительный, как он полагал, к проявлению посторонней воли, опасался, что техническая защита менее вариативна, чем хитрый человеческий разум, и психопаты-южане подберут-таки к нему ключик.

— Ну? — прервал тишину министр. — Чего молчишь?

— Я сменил зама, как тебе и хотелось, — бросил Колин в скулу Херригу.

— Как будто это было моей единственной претензией, — нахмурился тот.

— Ну, мои-то посерьёзнее, — едва заметно усмехнулся лендслер.

— Это ты про алайское напутствие?

— А что, твои аналитики сумели перевести?

Херриг развернулся всей немалой тушей и уставился на южного лендслера.

Тот чуть откинулся в кресле, мол, смотри, коли не шутишь.

— Ну а на это ты что скажешь? — рявкнул Херриг, хлопая ладонью по интерактивной столешнице.

Унылое лицо Локьё закрутилось, голоформируясь, и, уставясь глазами в пустоту, стало перечислять стандартные при процедуре предъявления ноты дипломатические претензии: «Содружество обвиняет Империю в нарушении границ сопредельных свободных земель…»

— Полагаю, это ответ на провокацию в районе Джанги, — пожал плечами Колин.

— Откуда ты знаешь про провокацию⁈ — На столешницу с хрустом опустился кулак и голограмма зависла.

— А что? — деланно удивился лендслер. — Прямо-таки все мои сообщения просматриваются и прослушиваются?

Щёки Херрига начали напитываться сочной багровой кровью.

— А-а, — протянул Колин. — Так половина ещё и не доходит до адресата? Но я, к сожалению, мало доверяю привычным системам связи. На латыни это звучало бы вроде aquila non captat muscas, но кто сейчас знает латынь? — Колин заметил вдруг оживление на лице министра и решил развить тему. — А что, я должен быть слепо-глухонемым идиотом? Чтобы ты ещё раз попытался устроить бунт на Аннхелле или ещё как-нибудь просрать Юг?

— Нам нужна война на Юге! — рявкнул Херриг.

— Отдай голову, и будет тебе война, — лендслер голоса не повышал, несмотря на рёв контр-адмирала. — Отдай. Я сумею заклеить то, что ты там уже разодрал по неумению маневрировать. Локьё мне поверит.

— Какую голову, Хэд тебя разорви⁈ — красный как свёкла Херриг, в очередной раз потерявший инициативу, как это всегда и происходило с ним в разговорах с Макловски, ударил ладонью по столешнице.

— Не прикидывайся кретином. Голову спецоновского капитана, от которого ты получил по морде у Джанги.

— Зачем тебе голова? — нахмурился Херриг.

— В наших обычаях хоронить своих мертвецов, — пожал плечами Колин.

— Голову ты получишь, если возглавишь южную кампанию и принесёшь сюда голову Локьё, — Херриг выпятил нижнюю губу. Южный лендслер бесил его.

Колин качнул головой:

— Бессмысленное решение. Южная кампания даже под моим руководством по расчётам аналитиков продлится около тридцати лет. А голову Локьё тебе не видать при любом стандартном раскладе. Можно перевести Юг Содружества под протекторат Империи, можно уничтожить синего эрцога и весь оставшийся институт эрцогского патроната. Но голову Локьё ты всё равно не получишь. Я думаю, мне не нужно пояснять, почему.

— Нет уж, ты поясни, — набычился министр.

Его мутило. Он подзабыл, каково это — общаться со своевольными южанами.

Колин давил на него и без психических трюков, одной своей уверенностью и невозмутимостью.

— Игра в «головы» велась между домами Нарья и Сиби на протяжении последних восьмисот лет. Локьё подготовлен к любым её неожиданностям, — пояснил он. — У меня был человек, которому Локьё иногда доверял, но этот человек сейчас — бессмысленный набор фрагментов, которые ты не даёшь даже похоронить, а это важно для Юга. Отдай голову. Я возглавлю южную кампанию и рискну пригласить на похороны Локьё. Если нужна его голова — это единственный из возможных шансов. А пока нужно придержать ответ на ноту Юга Содружества и оттянуть объявление войны. Я должен вернуться на Юг, замерший в том же состоянии перемирия. Война может начаться не раньше, чем на похоронах капитана Пайела. Или она не начнётся вообще.